Де раки зимують.

В прошлый раз Чёрное море у берегов Одессы и Крыма замерзало ровно 35 лет назад: тогда слова дайвинг ещё не было в русском языке, а многие читатели «Предельной Глубины» только-только родились на свет (или ещё собирались родиться). Гидробиолог Александр Куракин рассказывает, как 15 февраля 2012 они вместе с фотографом Андреем Некрасовым впервые в жизни сходили под черноморский лёд.
Зима этого года сильно пошатнула веру населения Европы в Глобальное потепление.
Не обошла погода своим морозным дыханием и черноморское побережье Украины. Обычно климат Причерноморья достаточно мягкий: температура воздуха в зимний период редко опускается ниже минус десяти. Поэтому лёд на море образуется далеко не каждый год. Как правило, он тонкий и держится всего от нескольких дней до пары недель – до первого хорошего шторма.

 Иное дело – нынешняя зима. Хотя новогодние праздники жители Одессы отмечали, как это часто случается, под дождём, февраль в полной степени оправдал свое украинское название лютый. Он оказался по-настоящему лют. По всей Европе ударили трескучие морозы.В течение нескольких дней защищённые от волнения черноморские заливы покрылись вязкой серой снежно-ледяной кашей. Метеорологи называют её ледяным салом, хотя ничего общего с традиционным украинским блюдом это сало не имеет. Потом каша смёрзлась в округлые лепешки блинчатого льда: всё же сильны в метеорологии гастрономические сравнения! И однажды утром море застыло почти до самого горизонта.Для черноморских городов это стало не меньшей экзотикой, чем снег для Сахары. Ведь в последний раз такое природное явление наблюдалось 35 лет назад, в 1977 году. 
  В выходные на замёрзших пляжах было, наверно, многолюднее, чем в самые жаркие летние дни. Одесситы целыми семьями гуляли по льду и подкармливали водоплавающих птиц, стаями скопившихся в полыньях. Средства массовой информации запестрели заголовками вроде «Пешком по морю» или «Люди гуляют по Чёрному морю». А в Интернете появилось фото и видео про это необычное явление природы. Суровые зимние шторма дважды взламывали ледяной панцирь, громоздя в прибрежной зоне валы мощных торосов. Но мороз оказался сильнее свободолюбивой морской стихии, и через две недели северо-западная часть Чёрного моря стала окончательно. Замерло движение судов почти во всех портах. Для транспортников это стало серьезной проблемой. Зато у одесских дайверов появилась редчайшая возможность заниматься айсдайвингом буквально у себя дома. Обычно ради подлёдного экстрима приходится ехать на северные моря или хотя бы на пресноводные водоёмы. Сейчас же несколько наиболее расторопных одесских дайв-центров предложили своим клиентам курсы подлёдных погружений, которые были совершенно невостребованы последние три десятка лет. Да и как, скажите, провести такой курс, если негде устроить практические занятия!
Пока будущие подлёдные дайверы сидят за партами, мы, пользуясь опытом, приобретённым в Заполярье на Белом море, а также на озере Байкал, решили провести 15 февраля первую черноморскую подлёдную фото-видеосессию. Почему первую? Да потому, что в прошлый раз, когда море замерзало в 1977 году, даже такого слова как «дайвинг» в обиходе ещё не было. А распространённое в те времена подводное плавание под эгидой ДОСААФ было сезонным видом спорта. Ведь черноморские аквалангисты тех лет были экипированы далекими от совершенства мокрыми отечественными гидрокостюмами «Нептун» и «Чайка», а в лучшем случае – югославскими «Суперкалипсо». Круглогодичные пог-ружения, в том числе и под лёд, были уделом профессиональных водолазов в тяжелом снаряжении. Поэтому в разряде айс-дайвинга наше погружение благодаря стечению обстоятельств вполне претендовало стать «таки-да первым», как говорят в Одессе. Помогли Ильичёвский филиал Международной Школы Подводных Пловцов «Амфора» и Ильичёвский яхт-клуб «Берег-Ярд».

С чего начинается подлёдное погружение? Конечно, с того, чтобы добраться до воды. Для этого надо сделать прорубь, или, как это правильно звучит на дайверском наречии, – майну. Раньше их делали квадратными. Сейчас в моде треугольные майны со стороной в полтора метра. Более острые углы облегчают и заход в воду, и выход на лёд. Так как никто из знакомых не рискнул одолжить нам бензопилу (общение с солёной водой вряд ли может пойти ей на пользу), пришлось пилить прорубь старым дедовским способом. Но ничего страшного в этом не оказалось. Морской лёд гораздо более пористый, чем пресноводный. При его замерзании образуются кристаллы пресного льда, окружённые тончайшими каналами, заполненными солевым раствором. Поэтому обычная крупнозубая двуручная пила режет даже двадцати-тридцатисантиметровый лёд, как масло. Всего 15 минут труда в согревающем темпе – и майна готова.
Несколько слов о конфигурации снаряжения. Безусловно, правильнее в данном случае открыть руководство DIR и собирать аппарат в соответствии с указанными там рекомендациями. Но жизнь, как обычно, вносит свои коррективы. Каждый решает для себя, насколько целесообразно лично для него приобретать какую-либо совсем недешёвую штуковину ради одного или двух погружений. Кроме того, в нашем случае большую роль играл фактор времени: пока найдёшь нужную деталь, пока её доставят – глядишь, и лёд давно уже растаял. Поэтому мы использовали однобалонную конфигурацию с двумя вентилями и двумя регуляторами.
  Поддувкостюма и жилета разносили по разным первым ступеням, чтобы уменьшить поток воздуха через каждый регулятор. Учитывая, что мы не планировали погружения ниже 10?м, этих мер оказалось достаточно. Стандартный «Апекс 100» и несколько загрублённые северными умельцами (во время поездки на Белое море) «Аквалунги» успешно выдержали испытание переохлаждённой водой. Наши же фотомодели, благо они являются членами технического клуба, были экипированы в соответствии с требованиями DIR. Страховку осуществляли в соответствии с применяемой в дайвцентрах Белого моря и Байкала формулой 1+1 (один пловец на основном спусковом конце, второй на скользящем карабине с пятиметровым фалом). Сухие триламинатные и неопреновые костюмы. Нелишним будет также добавить на пояс пару килограммов. Больше свинца – больше воздуха в костюме, и, соответственно, теплее. Наконец все приготовления позади, фотовидеотехника проверена, и мы по очереди плюхаемся в стылую зеленоватую воду каждый из своего угла майны. Десять-пятнадцать секунд на то, чтобы осмотреться в непривычной среде, и начинаем неторопливое движение. Хотя над нами 20 см льда и ещё сантиметров пять снега, внизу достаточно светло: примерно как на мелководье в пасмурный день. Глубина метра три. Под нами проплывают заросли морской травы зостеры. Но рыбы или крабов, обычных летних завсегдатаев подводного леса, сейчас что-то не видно. 
Да и вряд ли у кого-нибудь из морских обитателей хватит энтузиазма резвиться, если боттомтаймер показывает минус один: именно при такой температуре замерзает вода с черноморской солёностью.

Но нет, с мнением о полном отсутствии жизни мы, пожалуй, поторопились: в поле зрения попадает краб-водолюб. Сначала он кажется мёртвым. А что ещё можно подумать, если он лежит кверху брюхом и не шевелится. Но взятый в руку он все же проявляет слабые признаки жизни. То ли через перчатку он чувствует тепло руки, то ли возмущен столь грубым вмешательством в свои дела, но по промороженным нейронам, как видно, пробивается слабый импульс, и ноги начинают сгибаться так медленно, что глаз с трудом фиксирует это движение. Жив курилка. Может, ещё и отогреется с приходом весны. А вот этот бычок-кнут явно уже по ту сторону жизненной черты. Обычно донные рыбы с наступлением холодов отходят на глубину, но этот по какой-то неведомой причине не прислушался к голосу инстинкта. Может, подводный Гидрометцентр предсказывал тёплую зиму, а может, и у рыб существует понятие «авось». В любом случае итог получился печальный.
А вот следующее подлёдное рандеву какому-либо разумному объяснению поддаётся с трудом. По дну, медленно переставляя ноги, нам навстречу движется… речной рак. Речной рак в море, минимум в пятидесяти километрах от ближайшего речного устья?! Бывают случаи, когда во время весеннего паводка в море выносит пресноводных рыб, и они медленно слепнут от солёной воды. Но рак – типично донный обитатель, от грунта может отрываться редко и всего на несколько секунд. Конечно, нельзя исключить и самого простого варианта: нашёлся добрый «рачий Робин Гуд», покупающий десятиногих за большие деньги на Привозе и выпускающий на свободу (в большом городе всегда хватает чудаков самого разного толка). Но такой освободитель тоже, наверное, в школе учился и должен знать, что раки потому и называются речными, что обитают в водах пресных. Единственным возможным вариантом остаётся прибытие ракообразного вмороженным в лёд из Днепровско-Бугского лимана во время штормовых северо-восточных ветров, предшествовавших ледоставу. В море лёд подтаял, и рак очутился на новом непривычном для себя месте обитания.
 По крайней мере, мы видим одну из возможных вариаций на тему «где раки зимуют». Или скорее даже «как раки зимуют».Но основное наше внимание направлено, конечно, не вниз, а вверх. Сначала ледяной панцирь кажется абсолютно гладким и однообразным. Картинку оживляют только шлейфы пузырей из наших лёгочных автоматов, кольцами разлетающиеся по ледяному потолку. Потом, когда воздуха набирается больше, и он объединяется в зеленоватые ртутные лужицы, становится понятно, что наш «потолок» отнюдь не идеален и имеет достаточно сложный рельеф. Воздушные лужицы переполняются, и от них устремляются в поисках самой высокой точки воздушные ручейки. Там они разливаются в воздушные озёра. А те, в свою очередь, набухнув до предела, дают начало следующему воздушному ручью. В конце этой цепочки всегда находится щель или проталина, в которую подлёдный воздух низвергается маленькими водопадами, наконец, объединяясь с родным воздушным океаном. Вот такой вот мир наоборот, где гравитацию заменяет выталкивающая сила. Все плавучие предметы здесь падают не вниз, а вверх. Воздушные озёра выявляют, как фотографический проявитель, все неровности нижней поверхности льда. Вот тут из воздушного моря выступает цепочка островков перевёрнутого вверх ногами ледового архипелага, а тут два потока огибают целый ледовый материк. Наконец мы достигаем и горного хребта. Он образован в результате нажима. Так называется явление, когда под давлением сильного ветра или движения ледяных полей одна льдина наползает на другую. При этом их края заламываются и дробятся. Впоследствии осколки самых причудливых очертаний смерзаются, образуя горные хребты над и под поверхностью льда.
 В сказочном перевёрнутом мире есть не только реки, моря, острова и континенты, но даже осадки. Вот рядом с одной из «горных гряд» лежит отдельная округлая ледяная глыба размером с дыню-колхозницу. Пытаюсь ухватить её рукой. Она гладкая и скользкая – не за что зацепиться, но явственно ощущается, что её поверхность слегка прогибается под пальцами. Это затянутый под воду кусок молодого льда или смёрзшегося снега. При движении с него смываются полупрозрачные пластинки-чешуйки, которые медленно кружась, как снежинки, плавно «опускаются» на нижнюю поверхность льда. А когда из руки выскальзывает сам снежок и «падает» вверх, его удар об лёд вызывает в луче фонаря настоящую метель. Наверное, не стоит описывать все наши маленькие географические открытия. И не только потому, что они маленькие – некоторые подлёдные горные пики, которые нам пришлось «штурмовать», достигали высоты (или, правильнее, глубины) в несколько метров. А потому, что каждый, кто попадает под лёд, найдет там что-то своё, соответствующее его характеру и воображению. Скажу только, что, несмотря на ощутимый даже через толстую поддёву холод, мы провели под водой больше часа. И каким же радостным после путешествия по заколдованному подлёдному миру показался нам солнечный свет, пробивающийся через треугольный силуэт нашей майны!

И каким сладким и горячим был самый обычный чай в жарко натопленном яхт-клубовском вагончике!
  Следующее погружение мы проводили в Одессе прямо на городском пляже Отрада. Здесь в море впадает сток штольни, собирающей дренажные воды. Температура в этом водопаде и зимой, и летом держится в районе 12-14 градусов. Летом освежает, зимой можно греться. А заодно и опреснить снаряжение. Ещё одно следствие постоянного стока тёплой воды – полынья, не замерзающая даже в самые лютые морозы. А в полынье в массе держатся птицы и айсберги. Да, да настоящие айсберги! Пусть и не такие большие, как потопили «Титаник», но от этого не менее красивые. А если еще его снять крупным планом, чтобы в кадр не попадали люди (или наоборот попадали крохотные фигурки на дальнем пирсе), то представление о масштабе ледяной «горы» совершенно теряется.Тёплая пресная вода, постоянно идущая по поверхности, подмывает льдины, истачивает их сотами отверстий, постепенно смещает центр тяжести. И когда эти изменения достигают, наконец, критической точки, мини-айсберг с шумом переворачивается или раскалывается на несколько частей, совсем как его взрослый собрат.Когда перечитывал заметку, подумал: как, наверное, смешно будет это читать дайверам Заполярья или, например, Дальнего Востока. У них такое «глобальное похолодание» происходит каждый год и отнюдь не в учебно-тренировочных масштабах. Айсберги – так айсберги, лёд – так толщиной в метр, ледостав – так до июня. Но, думаю, они простят неофита, ведь речь как-никак идет о южном курорте, визитной карточкой которого всегда были яркое солнце и раскаленные пляжи. Из холодного здесь ценилось только пиво и кондиционированные номера в гостиницах. И вдруг нате вам – айсдайвинг.Полученные в ходе нашей маленькой одиссеи кадры позволяют надеяться, что первая черноморская подлёдная фотосессия вполне удалась. По крайней мере, будет, что показать детям. Ведь а если море и дальше будет замерзать с интервалами в несколько десятков лет, то возможность ознакомиться с волшебным миром, где всё наоборот, будет у них только по этим фотографиям. А если теория Глобального потепления окажется не только теорией, и климат будет изменяться в сторону смягчения, то изображения эти пригодятся даже нашим внукам и правнукам. Вот такой он непредсказуемый, айсдайвинг в Одессе.