Гарик Сукачев : "Я пірнаю тільки у справі"

Гарик Сукачев: Подводным ориентированием я занимался профессионально. Даже был в составе сборной РСФСР. Причем попал я в эту спортивную секцию очень просто: прямо рядом с домом, где я рос, в одной минуте ходьбы находился бассейн «Дельфин». На то время, кстати, единственный глубоководный бассейн в Москве, в котором также располагалась база ЦСК ВМФ. Только потом я узнал, что, оказывается, 

в «Дельфине» т ренировали диверсантов – у нас там труба была, 12-метровая (я даже сам в нее нырял). В возрасте семи лет я пошел туда заниматься плаванием в детской группе, где меня и нашел тренер, решивший создать первую детскую команду по подводному ориентированию. Это было году в 1969-1970-м. И вот этот тренер сказал: «Поднимите, дети, руку, кто хочет заняться интересным новым видом спорта – плаванием с аквалангом». Потом нас отбирали в команду, по-моему, из нашей лягушачьей группы в новоиспеченную команду попало 11 человек, из которых в итоге заниматься осталось четверо. Так и я увлекался подводным ориентированием до 15 лет.

Б.: Почему прекратили занятия?

Г. С.: Я понял, что не буду чемпионом Европы. Это, пожалуй, послужило основной причиной.

 

Б.: А где было ваше первое погружение в воде с хорошей видимостью?

Г. С.: Да в Египте, конечно (см. фотографии из архива «Батискафа», где Гарик Сукачев «дайвингует» в Египте вместе с Андреем Макаревичем, Леонидом Ярмольником и др. – прим. ред.). Конечно, впечатлило.

Б.: А при столь плотном гастрольном графике часто удается куда-то вырваться понырять?

Г. С.: Могло бы удаваться и почаще. По крайней мере, последний раз я погружался по делу, когда снимал свой фильм «Дом восходящего солнца». Снимали мы в Крыму, в Балаклаве, и там был такой пляж, где нужно было поставить технику под воду. И так как у меня неплохие отношения с водолазами в Балаклаве, то мне не составило особого труда найти костюм и погрузиться под воду, дабы лично проверить, правильно ли расставлена техника. 

Б.: В Интернете единственная информация о вашем увлечении дайвингом – это утверждение, что вы погружались на глубину 50 метров.

Г. С.: Да, было дело. Правда, где это было – не помню. А логбука у меня с собой, к сожалению, нет (смеется). 

Б.: Есть какие-то излюбленные для дайвинг места на планете?

Г. С.: Излюбленных нет, но есть два места, куда бы я с удовольствием вернулся понырять еще раз. Уже давненько я как-то нырял с женой на юге Кубы, в пограничной зоне. Там множество пещер, там отлично и одиноко, по крайней мере, на то время не было вообще никаких водолазов. Нашел я это место с трудом: где-то прочел, что есть в той части интереснейшие пещеры (а я любитель пещер, затонувших посудин всяких), до которых мало какой дайвер доплывал. Я начал искать информацию и вышел на турфирму, которая вообще никак не была связана с дайвингом. Та компания занималась горнолыжным спортом, но в ней работали настолько милые сотрудники, что помогли мне добраться до южной части акватории Кубы, в пограничную зону. Но на тот момент ( а было это лет семь назад, а, может, даже больше – уже не помню) поначалу нужно было получить разрешения на погружения там. Полгода мы потратили на получение разрешений от Министерства по туризму Кубы и пограничной службы, а затем вдвоем с женой отправились погружаться. Там было просто огромное количество пещер, гигантское количество лангустов, которых я к концу путешествия просто ненавидел, потому как ими в тот раз объелся. Моряки занимаются браконьерством, конечно, со страшной силой: ну, во-первых, в пограничной зоне легче скрыться от надзора, а во-вторых, Куба, как известно, край довольно бедный. Вот меня, кстати, поразила их «валюта»: эдакая пластиковая бутылка, как из-под пива «Очаково», а в ней – жутко мутный ром. Эквивалент двум долларам. И вот когда шкипер грузил на наше судно, на котором мы с женой отправлялись на погружения, бутылок десять этого рома, он сказал: «Это наша валюта. За нее нам дадут рис, дадут воду». Так оно и было, на самом деле.

Б.: Ну а сами пещеры оказались действительно интересными?

Г. С.: Там фантастические пещеры. Я до этого еще несколько раз нырял в Блю-Хол, с разных подходов, и считаю эту дахабскую пещеру необыкновенной, но по сравнению с ней те кубинские пещеры – удивительнейшее место. Причем пещер множество: от маленьких до огромных, просто гигантских. Есть многоходовые пещеры, например, с 12 туннелями. В общем, для нас с Ольгой (с супругой – прим. ред.) это было действительно незабываемым впечатлением на всю жизнь, и на Кубу я бы вернулся с преогромным удовольствием. Я тогда как-то… влюбился в эту страну и ее людей.

Б.: Скажите, а супруга тоже разделяет вашу любовь к кейв-дайвингу?

Г. С.: Ей страшно, но знаете, как говорится: «Сам прется и бабу с собой тащит» (смеется). Жена, как и многие, впрочем, женщины, любит разнообразных ярких рыбок. Акул она боится, хотя и с удовольствием с ними ныряет. 

Б.: А с белыми акулами вы не пробовали нырять?

Г. С.: Ой, нет… Ни за что. Хотя, если будет какая-то оказия, я, наверное, нырну. Но жена с белыми точно не будет погружаться. 

Б.: Вы упомянули, что есть два места для дайвинга, куда бы вы вернулись с удовольствием. Какое второе?

Г. С.: Палау. Там впечатлило все. Если хотите больших голубых акул – вы их получите, хотите миллионы разнообраз

ых медуз – вы их тоже получите. Палау – единственное место в мире, где прямо посреди острова есть озеро с морской водой, в котором обитает огромное количество медуз. Кажется, Жак Ив Кусто тоже рассказывал об этом феномене в своих документальных фильмах. Конечно, просто фантастические пещеры, что я как раз люблю. Множество рыб, черепах. Кроме того, есть отличное течение, огибающее риф и позволяющее лететь со скоростью 60-70 км в час. 

Б.: А где доводилось еще 

погружаться?

Г. С.: Ой, да много мест. Сипадан, например, понравился. Эдакий рай для самых крупных в мире черепах. На этом крохотном островке все просто кишит гигантскими черепахами, которые приплывают на Сипадан для выведения своего потомства. Кроме того, Сипадан еще интересен тем, что этот остров кораллового происхождения и прямо под ним, прямо под островом, находится пещера – кладбище животных. Пещера многоходовая, и вот черепахи, дельфины, марлины заплывают в нее, не могут найти выход в лабиринте туннелей и погибают там… Пещера такая – щекочет нервы. Ну и, как я уже сказал, остров этот кораллового происхождения, поэтому когда, будучи в пещере, смотришь наверх, то видишь пузырьки воздуха, а сквозь трещины в кораллах просачивается свет – удивительное зрелище, кинематографическое.

Б.: Гарик, вы уже сняли некоторое количество фильмов. А подводное кино не планируете снять?

Г. С.: Я бы планировал, если бы это не было таким дорогим удовольствием (смеется). 

Б.: А подводной охотой вы не увлекаетесь?

Г. С.: Нет.

Б.: Почему? Ведь вкусно как: уха…

Г. С.: Да просто не увлекаюсь. А рыбу я, если честно, не люблю.